Эльфийская лихорадка - Страница 25

— И я не целовалась с ним.

«Очень хотелось бы узнать, какого черта ты делал с трупом женщины в зеркале», — подумала я. Но вслух ничего не сказала. Существует такой юридический термин, который любит использовать мой папа, «res ipsa loquitur» — дело говорит само за себя. Я знала то, что видела, и теперь следила за ним. Охраняла тыл. Очень внимательно.

Он резко отбросил мою руку.

— Тогда что его язык делал у вас во рту? Он решил проверить на практике ваш глотательный рефлекс? — он злобно улыбнулся — Ну и как поживает ваш глотательный рефлекс, мисс Лейн? Срабатывает моментально?

Берронс обожает использовать сексуальные намеки, чтобы заткнуть мне рот. Вероятно, он ждет, что хорошо воспитанная южанка во мне с отвращением скажет: «Фи!», — и отступит. Иногда, я на самом деле думаю про это самое «фи», но не отступаю.

— Для меня намного предпочтительнее сплюнуть, чем проглотить. Если ты об этом спрашиваешь.

И я улыбнулась ему чересчур милой улыбкой.

— Я так не думаю. Я думаю, что вы больше любите глотать, чем выплевывать. Его язык был на полпути в Китай, но вам и этого было мало.

— Ревнуешь?

— Ревновать — значит тратить эмоции. На вас, мисс Лейн, я потратил только время. И я ожидаю, что оно с лихвой окупится. Расскажите мне о Синсар Даб.

Я взглянула на руку, которой ткнула в ворот Берронса. Она была влажной. Я поднесла её ближе к свету. Ночью красный цвет кажется черным. Я принюхалась. Запах старых пенни. Ну и дела — кровь. Ну что ж, ничего удивительного.

— Ты дрался? Нет, дай попробую угадать. Ты опять спасал раненую собаку? — сухо сказала я. Так он отвертелся в прошлый раз.

— У меня пошла кровь из носа.

— Кровь из носа пошла? Ну ты и петуния.

— Петуния?

— Задница, Берронс. Как и ты.

— Книга, мисс Лейн. — Я посмотрела ему в глаза. На меня оттуда смотрело что-то очень древнее.

— Мне нечего рассказать.

— Для чего же вы звали его?

— Я не видела его с последней нашей встречи с Книгой. С В’лейном я тоже делюсь информацией о книге. Ты не единственная акула в этом море.

Он окинул меня высокомерным взглядом.

— Стремление поработить женщин с помощью секса у них в крови, Мисс Лейн. А в женщинах заложено желание покориться. Попробуйте быть выше этого.

— Ну уж нет! В женщинах никогда не было заложено желание стать их рабынями! — воинственно крикнула я. Любая женщина пришла бы в ярость от этих слов.

Он развернулся и ушел.

— На вас моя метка, мисс Лейн, — сказал он через плечо, — и если я не ошибаюсь, и его тоже. Так кому же вы принадлежите? Уж точно не себе.

— Именно, самой себе, — кричала я ему вслед. Но он ушел уже прошел пол-улицы и скрылся в темноте.

— На мне нет его метки! — или есть? Что именно В’лейн поместил на мой язык? Я сжала кулаки, и смотрела Берронсу вслед.

Позади меня раздались чьи-то шаги. Моя рука инстинктивно потянулась к копью. Оно было на месте, там, где и должно было быть, в ножнах чуть ниже моей руки. Я должна выяснить, как В’лейн забирает его. Он вернул его, когда поцеловал меня? Разве я не должна была это почувствовать? Может быть удастся уговорить Берронса наложить чары на копье, чтобы его никто не мог забрать у меня? Похоже, в том, что я обладаю этим оружием, есть какой-то корыстный интерес моего босса.

Мимо прошагал отряд уродливых серокожих Носорогов. Я сделала вид, что что-то ищу в своей сумочке, а сама украдкой наблюдала за ними, пыталась сосчитать их, определить видела ли я их когда-нибудь прежде. Я старалась держать лицо в тени. Я была бы не удивлена, если бы Гроссмейстер распространил листовки «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» с моим портретом. Вероятно настало время снова сменить цвет волос, начать носить бейсболки или парики.

Я продолжила свой путь в книжный магазин. И хоть мой мозг был затуманен оргазмом, от него не укрылось то, что В’лейн исчез в тот момент, когда появился Берронс. Может быть, он вовсе не Захватчик, но он гораздо хуже. Из тех Невидимых, которых я даже не знаю. В мире, который становился с каждым днём всё более мрачным, Берронс уверенно и ловко держал всех монстров в узде.

Потому что он был самым большим и страшным монстром из всех?

По понедельникам я просыпалась с трудом, очень медленно.

Обычно по утрам я выпрыгиваю из кровати. Да, моя жизнь не стала такой, какой я ее задумывала. Но в любом случае это была единственная жизнь, которая мне отведена. Я хотела выжать из нее по максимуму. Несмотря на все мои старания окунуться в реальность и ухватить любое возможное счастье — пусть это будет всего лишь прекрасное кофе-латте с пенкой, посыпанной сверху корицей, или двадцать минут танца с включенным iPod в магазине. Иногда после сна я просыпаюсь с ощущением, что меня избили. А воспоминания о ночном кошмаре преследуют меня весь день.

И это утро не было исключением.

Я снова видела сон о красивой умирающей женщине.

И мне не верилось, что я так долго не вспоминала про этот сон. В течении многих лет, когда я еще была ребенком, я видела этот сон так часто, что я начинала путать сон с явью. Когда я бодрствовала, то ожидала увидеть её где-нибудь.

Я не знаю, что случилось с грустной женщиной. Похоже, что-то ужасное, и я готова отдать правую руку, верхний клык, может быть, даже двадцать лет жизни, только бы спасти её. Нет закона, который бы я не нарушила для этой цели и никакой моральный кодекс не удержал бы меня. Теперь, когда я знала, что мы с Алиной — приёмные, я подозревала, что это был не сон, а воспоминание из детства. Когда-то подавленное, оно выползает ночью, когда я не могу контролировать сознание.